Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным] - Гамильтон Дональд (полная версия книги .TXT, .FB2) 📗

— Поправьте меня, сэр, если я ошибаюсь, — сказал я, — но у меня складывается впечатление, что эта слежка — чистая липа. Если за ней следили еще от штата Вашингтон, кто мог помешать в любой момент задержать ее и вернуть документы?

— В любой момент после первых семи часов. — Я услышал, как в двух тысячах миль отсюда зашуршали бумаги, — Согласно полученному мной донесению, в день побега, точнее — в двадцать три часа, миссис Дриллинг задержалась в одном городе и адресовала объемистый пакет миссис Энн Оберон, Ивернесс, мыс острова Бреттон, Новая Шотландия. Ивернесс — это горняцкий городок на Атлантическом побережье. Бывший горняцкий городок — следует сказать, так как местные разработки закрыты уже несколько лет. Среднее имя миссис Дриллинг — Энн, а девичья фамилия — О’Брайен. О превращении О’Брайен в Оберон доводилось слышать и раньше.

— Как из Смита в Смити или из О’Лири в Элайр, — добавил я, — Мисс Хармс говорила, что, по ее сведениям, леди, вероятно, адресовала бумаги самой себе, но им неизвестно, по какому адресу.

— Я уже указывал тебе, что ведомству мисс Хармс сообщили столько, сколько им следует знать для выполнения их части операции.

— Понимаю, — сказал я. — Значит, это и в самом деле липа, но они об этом не знают, а мы в курсе дела.

— Совершенно верно.

— А дама Дриллинг? Ей-то известно, что бумаги липовые?

— Конечно, нет. Необузданными романтическими импульсами миссис Дриллинг управляет, как энергией атома, в патриотических целях. Когда Рейтер появился в Штатах, нам случайно стало известно, что его миссия — получить информацию о работах доктора Дриллинга. Как только выяснилось, что он планирует раздобыть данную информацию через его жену, к их любовной связи начали проявлять большое внимание и заботу, составляя в то же время, как это ни печально, разнообразные планы, основанные на отнюдь не бескорыстном использовании этой связи. Прошлой зимой вышла накладка, когда кто-то менее подверженный чарам Рейтера анонимно позвонил в ФБР, предложив проверить этого субъекта. Звонок мог оказаться провокацией: как мы, точнее, ведомство, производившее операцию, прореагируем? Поэтому сообщение нельзя было просто игнорировать. Рейтеру под благовидным предлогом отказали в визе, но лелеяли надежду, что он тайно войдет в контакт с миссис Дриллинг — его последний шанс успешно выполнить задание — и он это сделал. Согласно имеющемуся у меня донесению, она, услышав зов любимого, радостно отозвалась. Заранее подготовленные документы с помощью доктора Дриллинга были помещены в доступное ей место, и она их взяла.

— Значит, муж помог подловить собственную жену? Приятный джентльмен.

— Я слышал, будто доктор Дриллинг считает, что его честь и репутация запятнаны бесстыдным и предательским поведением молодой жены.

— Самодовольный индюк, судя по описанию, сэр?

— Он самый. Но не будем жаловаться, раз его достоинства служат нам на пользу. Он готов к сотрудничеству без всяких оговорок и обещал любую помощь, какая может потребоваться.

— Отлично, — сказал я, — У меня есть идея насчет подхода к его жене и дочке, но ему придется ее подтвердить, если кто-либо вздумает затеять проверку.

— Он нас поддержит;— заверил меня Мак, — Сообщи, что надо будет сказать, и он это скажет. В дополнение к другим мотивам он боится за свою карьеру. Но продолжу рассказ. Оставив Уайт Фоллс, миссис Дриллинг направилась на север. Она почти сразу избавилась от саквояжа, в котором находились документы, бросив его у дороги в ящик для сожжения мусора и сделав попытку (не совсем удачную) сжечь его. В тот же день позже, как я уже говорил, она отправила бандероль. Агенту удалось подглядеть адрес, не прибегая к официальным каналам, что могло обнаружить наше внимание к миссис Дриллинг, если бы позже кто-нибудь вздумал поинтересоваться. Естественно, мысль, что мы желаем помочь адресату получить отправленные по почте документы, не должна даже зародиться в головах миссис Дриллинг, Рейтера или его помощников, если таковые у него есть.

Я нахмурился, глядя, как стучит дождь о стекло будки.

— Возражение, сэр. Каждый может набить пакет бумагой и отправить его по почте. Существует такая вещь, как ловушка, сэр. Было бы спокойнее, если бы удалось заглянуть внутрь.

— Риск, связанный с проверкой бандероли, был слишком большим. Я имею в виду возможность разглашения. Сделали другое, немногим хуже. Дама, понятно, ожидала, что рано или поздно ее остановят, допросят и обыщут. Предположительно, именно по этой причине она при первой возможности отделалась от доказательств своей вины. Как только миссис Дриллинг въехала в Канаду, ее ожиданиям пошли навстречу, и было точно установлено, что драгоценных документов с ней нет.

— Понимаю… Элайн говорила, что леди обыскивали. Это было до того, как ее на день потеряли в Канаде?

— Да.

— Значит, бумаги находились у нее, когда она исчезла из Уайт Фоллс, но отсутствовали при въезде в Британскую Колумбию? И по пути она отправляла почтой только один пакет?

— Так это выглядит в настоящий момент. Ведомство, их рук которого мы принимаем данную операцию, убеждено, что миссис Дриллинг направляется в Ивернесс и что документы ждут ее там.

Я сказал:

— И мы хотим, чтобы бумаги были доставлены по назначению?

— Безусловно. Поскольку дело касается нас — в этом главная задача. Мы отвечаем за успешное получение ею бумаг в Ивернессе и за их дальнейшую передачу.

— С какой целью? Или ученые ребята в Уайт Фоллс состряпали кое-что по научной части, такое правдоподобное и дезинформирующее, чтобы в убедительной атмосфере всучить это противной стороне и тем самым увести их исследования в ложном направлении?

— Цель данных нам инструкций мне не сообщали, — сухо ответил Мак.

Я усмехнулся, услышав его тон.

— Понимаю, сэр. Пирог слишком велик, и нам достался только кусочек. Наше дело не задавать вопросы, а… Из этой оперы, да? Но вернемся к горному озеру, до которого не смог добраться тот тип в фаэтоне из Детройта. Если миссис Дриллинг и Рейтер и в самом деле устроили там военный совет, то не считаете ли вы возможным, что они назначили еще одно рандеву, подальше на пути на восток?

— Вполне вероятно. Одно или несколько. Может быть, он отправится к Атлантическому побережью сам по себе, а может быть, и нет. В конце концов, она новичок в такого рода делах, и ему простительно сомневаться в ее способности довести дело самостоятельно до успешного завершения. Возможно, он слоняется поблизости, готовый помочь советом, одобрением или химикатами.

— И если мне случится наткнуться на него, сэр? — спросил я. — Что я должен делать, раскланяться и извиниться?

— Безусловно. Его нельзя трогать.

Я сказал:

— Черт возьми, если меня разозлят, могу я хотя бы утопить дочку, или весь этот дурацкий караван должен доползти до места назначения в целости и сохранности? А вы уверены, что там у них нет кошки, собачки или любимого попугая, за которым мне тоже следует присматривать?

Он никак не прореагировал, и я вздохнул.

— Да, сэр. Миссис Дриллинг со свитой должна прибыть куда ей вздумается, с любыми документами, какие она пожелает прихватить с собой. А теперь скажите, сэр, какого рода особые неприятности могут ждать их в пути, что даже нас включили в эскорт?

Мак ответил несколько удивленным и укоризненным тоном:

— Ты не хочешь думать, Эрик.

— О чем я не хочу думать?

— Как ты не понимаешь? — продолжал он. — Всем заинтересованным лицам, если не считать нескольких человек (нас с тобой в том числе), известно лишь то, что эта женщина похитила совершенно секретную документацию, создав тем самым угрозу национальной безопасности. После задержки, не слишком длинной, чтобы не вызвать подозрений, но достаточной для ее успешного старта, о случившемся, естественно, доложили по всем обычным каналам. И все ведомства, занимающиеся подобными делами, предпринимают обычные в таких случаях шаги. Ты уже встретил трех типичных представителей. Их может быть и больше. Понятно, что мы не можем отозвать агентов, посланных вдогонку за миссис Дриллинг другими ведомствами: если кто-то где-то проговорится, наши оппоненты поймут, что мы не так уж стремимся вернуть бумаги доктора Дриллинга, как это кажется на первый взгляд. Теперь тебе ясно?